*   *   *
Звездице моя, ти не падай,
с лъчи студени пак трепти.
Нали зад гробищна ограда
сърцето живо не тупти. 

Като ръжта и август светиш
и тишината на степта
изпълваш с плачещия трепет
на неотлитнали ята. 

Дали зад хълма, зад гората,
глава неволно вдигнал,
пак аз слушам песента позната
за роден край и бащин праг. 

А,  златна, есента забавя
в брезите хода  на кръвта.
За всички, дето съм оставил,
тя плаче с листи на пръстта. 

Аз зная, зная. Скоро, скоро,
макар без ничия вина,
и аз ще легна под стобора
сред траурната тишина. 

Ще секне ласкавият пламък,
сърцето ми ще стане прах.
Приятели ще сложат камък
със стихче весело от тях. 

От погребална скръб измъчван,
написал бих на гроба свой:
както пияницата кръчма -
родината обича той.

*   *   *
Гори, звезда моя, не падай.
Роняй холодные лучи.
Ведь за кладбищенской оградой
Живое сердце не стучит.

Ты светишь августом и рожью
И наполняешь тишь полей
Такой рыдалистою дрожью
Неотлетевших журавлей.

И, голову вздымая выше,
Не то за рощей – за холмом
Я снова чью-то песню слышу
Про отчий край и отчий дом.

И золотеющая осень,
В березах убавляя сок,
За всех, кого любил и бросил,
Листвою плачет на песок.

Я знаю, знаю. Скоро, скоро
Ни по моей, ни чьей вине
Под низким траурным забором
Лежать придется так же мне.

Погаснет ласковое пламя,
И сердце превратится в прах.
Друзья поставят серый камень
С веселой надписью в стихах.

Но, погребальной грусти внемля,
Я для себя сложил бы так:
Любил он родину и землю,
Как любит пьяница кабак.